В поэзии пестования в тувинском фольклоре

Некоторые проблемы тувинского фольклора нашли свое научное освещение в литературе. Вместе с тем к числу неизученных его вопросов относится поэзия пестования, представляющая собой весьма важную часть устного народного творчества. В настоящей статье делается попытка рассмотреть ее некоторые аспекты на примерах колыбельных песен и потешек.

Колыбельная песня, предназначенная для убаюкивания, укачивания ребенка, отличается мелодичностью, простотой и задушевностью, представляет собой сплав поэтического текста и музыки. В ней выражена нежная любовь матери к ребенку, вера в его счастье, отражен мир окружающих ребенка предметов. Несложная мелодия колыбельной песни служит ребенку первым важнейшим элементом восприятия мира красоты. Еще психолог Г. Добряков заметил, что уже в первый месяц жизни ребенок способен воспринимать несложную ритмическую смену звуков. Колыбельная песня с непонятными на первых порах ребенку словами своим несложным ритмом успокаивает его, убаюкивает, способствует накоплению у него чувственных восприятий. Постепенно вместе с наслаждением ритмикой и мелодией ребенок начинает понимать человеческую речь. Матери и няни задушевно поют традиционные, веками бытовавшие в народе эти песни, а иногда, отдавшись своим мыслям и чувствам, импровизируют. Некоторые тувинские колыбельные песни посвящены самой колыбели. В сознании тувинцев прошлых поколений детская колыбель была священной, связывалась с тотемистическими представлениями. Существовал даже обряд «обживания» новой люльки. Вот почему не случайно бытование в народе поговорки: «уругну кавай азыраар, кулунну кудай азыраар» (ребенка растит люлька, жеребенка – вселенная).

Исключительную почитаемость колыбели отражает следующая песня:

Кара чаштан аадып өскен

Хайыралыг кавайыӊны,

Өскүс чаштан аадып ɵскен

Ɵлчейлиг-ле өпейиӊни.

Увай-увай, увайлаӊым.

Авайыӊдан артык ынак

Ааткыыштыг кавайыӊны,

Угбайыӊдан артык ынак

Удуп ɵскен кавайыӊны

Увай-увай, увайлаӊым.

С рождения укачивала тебя

Бесценная колыбель твоя.

Тебя, сиротку, она вырастила,

Счастьем большим одарила,

Баю-бай, баю-бай.

Дороже матери тебе

Колыбель твоя, в которой ты спишь,

Дороже сестры тебе

Колыбель твоя, в которой ты растешь,

Баю-бай, баю-бай.          

Небезынтересен и нижеследующий рассказ, записанный у 70-летнего  Хомушку Успуна  из пос. Барлык Барун-Хемчикского района: «Наши предки с незапамятных времен свято почитали и хранили семейную колыбель. Она передавалась только по наследству кровным родственникам. Моя бабушка не разрешала сразу укладывать новую колыбель ребенка до тех пор, пока в нее не укладывался щенок, который, по поверью, будто бы олицетворял медвежонка. Лишь после совершения обряда «обживания» люльки бабушка пеленала в ней своего внука, приговаривая при этом благопожелание: «Пусть растет много детей в этой колыбели, здоровых, резвых, как медвежата!». Интересна в этом отношении запись о люльке, сделанная З. Б. Чадамба в Каа-Хемском районе во время диалектологической экспедиции. Как явствует из этой записи, укладывание щенка в колыбель как элемент обряда «обживания» связывается с поверьем о том, будто бы собака прогоняет из люльки чертей. Таким образом, вполне допустимо предположение о том, что песни, посвященные колыбели, столь же архаичны, как и сами представления тотемного и суеверного порядка. Говоря о появлении колыбельных песен вообще, мы полностью разделяем мнение М. Н. Мельникова, который рассматривает их как один из многочисленных результатов общественного опыта, общественного сознания, как своеобразное художественное отражение действительности и формирующихся под ее действием идеалов многих поколений матерей и пестуний. Тувинский народ издавна дорожил колыбельной песней и передавал ее из поколения в поколение. Матери растили своих детей под нежные звуки ее мелодии, приучали старших из них самостоятельно петь колыбельную. Очень рано, уже в 5-6 лет, дети, подражая взрослым, распевают колыбельные песни, когда на их долю падает обязанность нянчиться с младшими. В некоторых песнях нашли отражение повседневные заботы скотовода-арата и его стремление привить ребенку трудовые навыки, любовь к животным, доброту и готовность делать нужное для людей.

В качестве примера можно привести следующую песню:

  Баю-бай, баю-бай, оой!

Вырастешь – будешь козодойкой,

Баю-бай, баю-бай, оой!

Вырастешь­­ – будешь меня любить.

Колыбельную обычно пела женщина-мать, но существовали и мужские колыбельные песни:

Богба-даа бол, чаваа-даа бол

Тɵрепчилеп берейн шүӊме:

Увай дембил, увай дембил

Увай, увай, увайаӊ.

Выйдет – не выйдет –

Попробую тебе спеть:

Увай дембил, увай дембил

Увай, увай, увайаӊ.

Хоть жеребеночка

Заарканю, тебе приведу.

Увай, увай, увайаӊ.

Такие песни исполнялись горловым пением.

Многие песни представляют собой монолог матери. Мать, оберегая сон ребенка, находит в напеваемой песне эстетическое наслаждение, отдых и утешение. Недаром в народе говорят: «Чалгаарааны частыр, муӊгарааны бустур» (скука развевается,  печаль растает). Ниже приводится текст характерной в этом отношении песни.

Оолдуӊ, кыстыӊ ойнун ойнаар

Ɵпээй, өпээй, өпээйээӊ,

Оглум-даа бар, кызым-даа бар

Өпээй, өпээй, өпээйээӊ.

Ойнуӊ-чиктиӊ оъдун оъттаар

Өпээй, ɵпээй, ɵпээйээӊ.

Оглум-даа бар, даайым-даа бар

Ɵпээй, ɵпээй, ɵпээйээӊ.

И сын есть, и дочь есть у меня.

Баю-бай, баю-бай.

Они могут играть и с мальчикам и с девочками

Баю-бай, баю-бай.

                                 И буланый конь, и жеребенок есть у меня                                

Баю-бай, баю-бай,

                                          Они могут пастись и в горах, и в ложбинах.                                           

Беспредельная любовь матери к своему ребенку в колыбельной песне выражается такими красками, которые передают всю силу чувств и нежность родоначальницы человеческого рода. Так, в записанной от О. Э. Севен-Ойдупа песне поется:

Ɵпээй, ɵпээй, ɵпээй сарыым,

Удуй берем, ɵпээй чүвем,

Удуй берем, улуг сарыым,

Сарыг баштыг ытчыгажым.

Кээргенчиг хеймекейим,

Кылыр ижим доозуп алыйн.

Баю-бай, баю-бай,

Ты усни, мое дитятко,

Съеш-ка полную чашку,

Ревушка с опухшими глазами.

Косматый мой, рыженький,

На совенка похожий.

Баю-бай, баю-бай,

Спи, усни, мое дитятко,

Рыжеголовый мой щеночек,

Бедный мой крошечка.

Баю-бай, баю-бай

Усни, дай (мне) закончить работу.

Интересно отметить, что в отличие от обычной четырех строчной строфы тувинских песен строфы этой колыбельной состоят из шести строк. С подрастанием ребенка у него появляется живой интерес не только к мелодии, интонации и мимике матери – исполнительницы песен, но и к слову и встающему за ним образу. С этих пор усиливается воспитательная и познавательная функция колыбельной песни. В наше время в колыбельном репертуаре тувинских женщин бытуют песни с новым советским содержанием. Эту группу составляют в основном песни литературного происхождения (песни поэта С. Сарыг-оола «Ɵпей ыры» (музыка народная), а также «Ɵпей ыры» (слова К. Кудажы, музыка А. Чыргал-оола) и др. Поэтика колыбельной песни находится в прямой зависимости от ее назначения (убаюкивания). Поэтому ее ритмика монотонная, мелодия замедленная, плавная, а текст ее в виде обязательного элемента содержит междометия или изобразительные слова, образующие созвучия. К ним относятся, ɵпей-ɵпей оой, кавай-кавай оой, увай-увай, увай аӊ и т. п. Большую роль в колыбельной песне играют различные элементы стихосложения и поэтики: аллитерации, ассонансы, повторы, звукоподражания, синонимы. Аллитерация является обязательным элементом почти каждой тувинской колыбельной песни.

Кавай-кавай, оой,

Кара чүвем, оой.

Ассонансы всегда выступают с аллитерациями. На ассонансах строятся запевы колыбельных песен, припевы и концовки:

Өпей-өпей, оой,

Ɵпей сарыг, оой!

Кавай-кавай, оой,

Кара чүвем, оой.

С помощью ассонансов и аллитераций колыбельные песни достигают исключительного благозвучия. Этой же цели служит употребление созвучий сонорных й и м во внутренней и конечной рифме. Благодаря этому текст приобретает нежное и музыкальное звучание.

Удуй, берем, улуг сарыым,

Ɵпей чүвем, хеймекейим.

Засни мой златоголовый,

Баю-бай, мой малюсенький.

Средством усиления убаюкивающей монотонности песни служат повторы синонимов и созвучных окончаний:

Ɵшкү дүгүн ууштаӊар,

Ɵшкү чɵɵгүн кургаглаӊар!

Козлиную шерсть растрепите,

Козлиный пух просушите.

Любовь помогает матери отразить окружающий мир в удивительно сочных красках, передать самые тонкие оттенки душевного настроя. Вот почему все колыбельные песни проникнуты теплым материнским чувством и «унежнены» до предела. «Ни один род поэзии, ни один жанр не имеет такого обилия ласкательно-уменьшительных суффиксов. Ласка от ребенка распространяется на все, что окружает, с чем он может соприкоснуться в жизни». В наше время под воздействием огромных перемен  в культуре и быту тувинского народа традиционные колыбельные утрачивают свое былое значение. Однако тувинские матери, бабушки, няни и сейчас нередко убаюкивают своих младенцев под нежный напев старинных колыбельных песен. Носителями традиционной колыбельной поэзии, как правило, являются пожилые (50-70 лет) люди. В поэзии пестования есть и другой жанр, так называемые потешки. Этот жанр вызван к жизни необходимостью воспитания в ребенке положительных эмоций, сообразительности и любознательности. Потешки – особые игры-забавы взрослых с маленькими детьми, сопровождаемые  мимикой и своеобразными движениями, приговорками, подчас и короткими песенками. Если колыбельные песни плавным напевом убаюкивают ребенка, то потешки, наоборот, возбуждают его энергию, бодрят и веселят. Этим определяются и их художественные различия. В потешках темп ритма более быстрый, они часто не поются, а произносятся речитативно, интонация играет в них главную роль. У тувинцев с давнего времени бытуют потешки «бɵп-бɵп», «теп-теп, тевенек», «Матпаадыр» и др. Например, когда ребенку надевают обувку, исполняются следующие потешки:

Теп-теп, тевенек,

Теве саар идиктиг.

Хап-хап, хаванак.

Кара саар идиктиг.

Надень-надень, тевенек,

Свои верблюжьи сапожки.

Надень-надень, хаванак,

Свою юфтевую обувь.

Приведем пример тувинских приговорок-потешек, имеющих цель не только забавлять ребенка, но и укреплять его мышцы, прививать ему навыки верховой езды, воспитывать смелость. Ребенка сажают на колено взрослого и в такт покачивания, иногда чуть подбрасывая его вверх, речитативом приговаривают:

Бедик дагдан

Чүнү кɵрдүӊ?

Бɵп-бɵп!

Дагда–сарлык,

Хемде-кертик

Оъттап чор деп ойназыӊза,

Бɵп-бɵп!

Оглукужуум, эзирегим,

Бɵп-бɵп.

На высокой горе

Кого ты видел, мой сокол?

Бɵп-бɵп!

На горе – сарлыка (яка),

В степи – верблюда

Ты увидел, мой сокол,

Бɵп-бɵп!

Потешки имеют ритмическую организацию. Мать эмоционально произносит текст, использует интонацию и мелодику речи, выделяет ударные гласные и слоги, и тем самым активно воздействует на сознание и чувства ребенка. По своему иносказательному смыслу и назначению в детском фольклоре потешки «Матпаадыр» (патпаадыр) занимают особое место. Приведем их в качестве примера:

Матпаадыр – паштаныр,

Бажы курлуг – бажын тудар,

Ортаа-Мерген – от салыр,

Ува-шежен (уваа-шээжек) – уруктаар,

Бичии-Мээмей (Бичии-Бээвей) – чээрген чыыр,

Бүүрек-баарак чиир.

Большому (пальцу) – кухарничать,

Указательному – за голову (барана) держать,

Среднему – печь топить,

А Мизинцу – лучинки собирать

Да вареные почки есть.

Исполняя Матпаадыр, взрослый слегка похлопывает по локтю, предплечью, лопатке малыша, а иногда щекочет. Тексты – задания каждому пальцу могут меняться (например, добавляются слова «арбай-хоор» – жарить ячмень и др.), перечислять почти все виды труда кочевника-арата. Такие потешки не только забавляют ребенка, но и с малых лет прививают ему представления о долге каждого члена семьи. Играя с детьми, тувинцы очень рано, где-то на третьем году жизни, начинали обучать детей счету, который, по выражению Маркса, является «первой теоретической деятельностью рассудка». Для обучения счету использовались различные потешки-считалки, например, «30 ак доӊга» (30 белых кувшинов). На подвешенную нить нанизывались 30 сухих косточек заячьих лапок. Дети постарше, переводя их с одного конца нитки на другой, скороговоркой приговаривали: «Чаа, мен эки эр болуйн, үжен ак доӊга санаайн: бир ак доӊга, үш ак доӊга… (Ладно, буду я добрым молодцем, пересчитаю 30 белых кувшинов. Один белый кувшин, два белых кувшина, три белых кувшин…). Затем начинали считать малыши, и хотя некоторые из них с трудом пересчитывали до трех, им хлопали для поощрения. Потешки и поныне остаются любимыми  произведениями народа; обучая в процессе игры, они не утомляют ребенка, а наоборот, доставляют ему радость познания. Таким образом, поэзия пестования, как составная часть тувинского фольклора, когда-то играла существенную роль в эмоционально-нравственном воспитании детей в семье, и как ценное в прошлой культуре, что может обогатить современную новую культуру тувинского народа.

---