Школа тувинского танца А.Шатина

Школа тувинского танца А.Шатина

С утверждением самих тувинских теоретиков театра, что у тувинцев не было традиций народной хореографии, вряд ли можно согласиться. Со времен палеолита остались следы тан­цующих человечков на прибрежных скалах сибирских рек и больших камнях на берегах. И предки нынешних тувинцев, как и их потомки не могли не пытаться выразить свою радость и энергию через движение и ритм, через пластику человека, то есть через танец. Он мог быть быстрым, стремитель­ным, или замедленным и торжественным, ритуальным, но он вероятно, все-таки был. Другое дело, что в сложных перепадах своей истории этнос мог на время утратить какие-то важные элементы своей культуры, чтобы спустя века найти их снова.

Два момента как фрагменты чего-то гораздо большего и раннего - "Танец орла" из национальной борьбы "хуреш" и шаманская мистическая пляска свидетельствует о древних утраченных традициях. И третий момент,  появление тувинского танца как будто по воле приезжего из Москвы балетмейстера, как по мановению волшебной палочки. Как тут не задуматься?..

 Ведь хореограф А.В. Шатин, появившийся в Кызыле в самом начале 1943 года, легко и радостно находил среди тувинской молодежи музыкальных, пластичных, приятного природного сложения подростков, юношей и девушек, чтобы составить себе балетную группу. Конечно, он делал отбор, подбирал лучших, но это делается везде, при наборе в любой балетный класс. Несомненно, помогать тувинцам создавать профессиональный театр приезжали из СССР не просто талантливые специалисты своего дела, а люди любящие народную культуру, внимательные к особенностям культуры другого народа, умеющие проникнуться ее духом. Такими были И.Я. Исполнев, Р.Г. Миронович, С. Булатов. И таким же оказался Анатолий Васильевич Шатин, о котором спустя более чем полвека с любовью вспоминали его ученицы: "А.В. Шатин излучал теплоту. Мы были в восторге... Всегда подтянутый, веселый, вдумчивый, стремился из детей аратов вырастить хороших танцовщиков". (М.Кении-Лопсан. Школа Шатина. Тув. правда, 1997.-12.04).

 Обучая своих учеников классическому балетному тренингу, ставя для них новые национальные танцы, Шатин стремился их воспитывать эстетически, образовывать. По его просьбе композитор А.Аксенов играл для балетной группы музыку из классических балетов. Р.Миронович учил их сольфеджио, М. Мунзук вел актерское мастерство. Шатин приносил книги, альбомы по истории искусств, объяснял, рассказывал по-русски, а Николай Кысыгбай, способный танцовщик переводил.

Балетная группа вскоре танцевала в постановке Шатина молдавский, белорусский, татарский танцы, "Ноктюрн" Чайковского. Летом 1943 года балетмейстер поставил первый тувинский танец "Декей-оо" для одной солистки, Галины Бады-Сагаан. Необычность номера была в том, что танцовщица двигалась, играя на лимбе. Красивый танец длился 3-4 минуты. Шатину же принадлежит постановка удивительного танца, который стал классическим для Тувы. Это "Звенящая нежность", женский танец, в котором кроме солистки Натальи Ажикма участвовало семь девушек. Танец был проникнут нежностью и лирикой, очень женственный. "Звонкий ритмичный звук маленьких тарелочек на пальцах танцовщиц красиво сочетался со звучанием некоторых национальных инструментов и оркестра". (М. Кенин-Лопсан). Балетмейстер, с самого приезда отметивший для себя мягкую пластику тувинок, очень удачно передал это в своей постановке. С успехом прошла и следующая его работа - танец "Юность", в котором вихрем кружились, радуясь лету, цветам на поляне, жизни своей юной, пять танцовщиц. А. Шатин оставил глубокий след в сердцах своих учеников: "Мы думаем, именно он заложил тот крепкий фундамент, который нам пригодился в дальнейшей работе". (М. Кенин-Лопсан).

Балетмейстер И.А. Каренин с подготовленной Шатиным группой мог уже делать сложные вещи. Он поставил для отчетного "Вечера балета" классические балетные сцены: "Вальпургиева ночь" из оперы "Фауст" Гуно, "Половецкие пляски" из "Князя Игоря" Бородина, "Цыганскую рапсодию" Листа. Вечер балета продемонстрировал успешное движение балетной группы в овладении искусством танца. Причем все это было достигнуто за два года. В талантливой группе, отобранной Шатиным, успешно трудились Н.Ажыкма, Е.Кыдай, М.Сай-Хоо, Н.Кысыгбай, А.Сагды, С.Сарыг-оол, О.Самбын, Ф.Дубовская, Е.Харлыг, К.Намчак, Г.Севильбаа, К.Веденеева, Т.Селиванова. Группа оставляла надежду, что может многого добиться в будущем. 

В.Найдакова  "Хореографическая группа" , "Тувинский театр", Улан-Удэ, 1999

В 1943 — 1945 годах Шатин работал в го­роде Кызыле. Там, в далекой Туве, он принимал участие в создании театрального училища и нацио­нального театра. В 1945 году его направляют в Корейскую Народно-Демократическую Республику, в столице которой — городе Пхеньяне — он организует хореографические курсы, ставит первый корейский балет на современную тему.

Но, как показали обстоятельства последующей деятельности Анатолия Васильевича, главным делом его жизни стала педагогическая работа, где с наиболь­шей полнотой выявился и творческий, и человеческий талант Шатина. В 1946 году вместе с Ростиславом Владимировичем Захаровым и Леонидом Михай­ловичем Лавровским он создает балетмейстерское отделение на режиссерском факультете Государст­венного института театрального искусства имени А. В. Луначарского, впервые в истории танца формируя основы высшего образования для хореографов -постановщиков.

Со дня основания балетмейстерского отделения Шатин в течение четверти века был его деканом и до последнего дня своей жизни преподавал здесь ведущую дисциплину — «искусство балетмейстера». Его вклад в разработку теории и методики воспита­ния кадров для советского балетного театра огромен.

Анатолия Васильевича всегда отличало прис­тальное внимание к своему ученику, желание понять и раскрыть его творческую индивидуальность. В каждом из нас он с первых занятий пытался про­будить будущего художника, а пробудив, бережно руководил профессиональным и человеческим развитием.

Шатин свято любил свою работу и от нас требовал такой же самоотдачи, той же увлеченности. Человек широкого кругозора и высокой культуры, он в педагогике постоянно искал новые, непрото­ренные пути. Любая тема его занятий всегда была им тщательно разработана, продумана во всех деталях.

Он специально выезжал в районы (хошуны) республики вместе с учениками, которые участвовали в гастрольных поездках, и часами наблюдал, как возле юрты девушка или пожилая женщина толчет тару — жареное просо, как сбивается шерсть для кошмы. А национальная борьба, помню, приводила его в восторг: больше всего в хуреше Шатину, конечно же, нравился «танец орла». Он изучал богатейшие тувинские орнаменты, сове­товался с художником Рушевым о костюмах для будущего танца.

А годы учебы шли и, разумеется, приносили свои плоды, все чаще в программах концертов театра-студии участвовали ученики Анатолия Васильевича. Николай Кысыгбай в паре с Елизаветой Нико­лаевной Чаровой лихо отплясывал украинский гопак, доставляя зрителям большое удовольствие. Очень мило выступали Октябрь и Сай-Хоо, темпераментно и четко вела свои партии Клара Намчак.

Балетмейстер был строг к ученикам и требова­телен к себе. И вот однажды на сцену, с тувинской флейтой-лимби в руках, выпорхнула юная смуглянка Галя Севилбаа в ярко-синем халате и поплыла в такт музыки... Так родился танец «Девушка с лимби». Тувинский зритель сразу полюбил его.

Увлеченно работал Анатолий Васильевич над постановкой массового танца. То была «Звенящая нежность». Проверялось тысячу раз каждое дви­жение, переделывались ритмы — отбиралось самое типичное. Балетмейстер не жалел в работе себя и не давал успокаиваться ученикам. Солировала в «Зве­нящей нежности» Ажикмаа. Музыку написал ком­позитор Аксенов. Премьера этого танца стала подлинным праздником совсем еще юного тогда сценического искусства Тувы. Потом у тувинского народа появились и другие танцы. Но рождением «Звенящей нежности» мы обязаны балетмейстеру Шатину — русскому человеку, советскому специалис­ту. Уже много лет этот танец доставляет радость зрителям Тувы и многих городов и сел нашей необъятной Родины.

М.Рамазанова "Его дар людям – прекрасное",  "Тувинская правда от 11 октября 1972 года

Осенью 1942 года отца пригласили в Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР и предложили поехать в Туву, где в Кызыле по решению Правительства Тувинской Народной Республики учреждался музыкально-драматический театр на профессиональной основе. Театр в Кызыле существовал и до этого момента, просто он был больше любительским, то есть играли на его сцене талантливые люди, не всегда имеющие театральное образование. Пели и играли на своих народных инструментах и подтанцовывали. В общем, настоящие энтузиасты. Руководил труппой театра режиссер И. Я. Исполнев, приехавший туда раньше нас. Он же руководил и драматической студией, которая была создана при нем.

В ночь под новый 1943 год экспресс «Моск­ва — Владивосток» уносил нас в далекий неведомый край, таинственную для нас всех Туву. Вместе с нами, то есть моим отцом Шатиным Анатолием Васильевичем — педагогом балетмейс тером-хореографом, моей мамой — педагогом-хореографом Чаровой Елизаветой Николаевной, в Кызыл направлялся и Ростислав Георгиевич Миро­нович — музыкант-дирижер, которому поручалось возглавить музыкальную часть в театре и создать в будущем оркестр. Также с нами ехали хормейстер -вокалист Булатов с женой, маленькой пухленькой женщиной, белокожей и голубоглазой.

После военной, голодной и холодной Москвы, после бомбежек, жуткого воя сирен, гула моторов летящих бомбить самолетов, после постоянного ожидания воздушной тревоги, затемненных окон, разрушений и пожаров мы встречали Новый год в поезде, в купе, где собрались все. Под стук колес, под тихую беседу я быстро уснула.

За окнами проплывали постоянно меняющиеся зимние пейзажи. В Абакане нас ожидали две маши­ны из Кызыла. Шоферы-тувинцы привезли огром­ные из собачьих шкур дохи и валенки или, как их в Туве называли, «катанки». Да еще, кроме того, угос­тили великолепной медвежатиной, напоили спиртом, чтобы не замерзли в дороге. После ограниченных норм военной карточной системы мы оценили по достоинству этот первый привет из Тувы.

Тогда мне было всего 12 лет, а родителям 30 с небольшим. До сих пор не могу забыть сказочную красоту Саянских гор, заснеженные, безмолвные леса, огромные, сверкающие, как алмазы, звезды и тишину. Мы и не представляли себе, что может быть так оглушающе тихо. Тихо и таинственно.

Вечером добрались до Буйбы, а утром, спус­тившись в котловину, обнаружили, что отморозили носы. Температура воздуха была ниже 50 градусов. Завтракали мы уже в Туране. Улица выглядела очень красиво, дома стояли заснеженные, в рядок. Дым из труб ровными белыми струйками, точно по команде, стремился вверх. А кругом — пушистый, блестящий снег и ни ветерка. Все замерло. Сказка да и только.

Когда мы находились еще высоко в горах, но уже на пути к Кызылу, отец подал мне знак, чтобы я посмотрела вниз. А там, как алмазная россыпь, переливаясь огнями, сиял Кызыл. В этот день с темнотой закончилось наше девяти-суточное путешествие от Москвы до Кызыла. Нас привезли в театр. Это было деревянное здание, где сейчас находится музей. Знакомства, знакомства, радостные, приветливые лица... Начались рабочие будни.

Перед всеми приехавшими специалистами стояли трудные задачи: отобрать для профессио­нального обучения талантливую молодежь. Отец и мама очень волновались. Им предстояло найти та­лантливых ребятишек — мальчиков и девочек для обучения классике хореографии. Мы приехали зимой, а зимние месяцы из-за морозов и отсутствия транспорта и дорог (в театре был всего один грузовик) исклю­чали возможность дальних выездов в хошуны, аалы и сумоны для отбора в хореографическую студию необходимых кадров среди учащихся общеобразова­тельных школ. Пока в первые 3 — 4 месяца работы ограничивались несколькими рейдами в школу-интер­нат в самом Кызыле. Но способных и правильно сложенных физически детишек там было не очень много. Зато желающих учиться хореографии танца нашлось немало. Малолетние девочки и мальчики — где же их взять? Как выявить хореографические данные фигур и музыкальность? Это оказалось сложной задачей. Девочки отказывались показать себя в плавках и лифчиках, так как такие костюмы для них считались предосудительными. Надо было преодолевать вековые предрассудки человеческой психологии, обычаев, традиций. Но здесь союзником организатора балетной группы было ярко выражен­ное стремление молодежи к творчеству, к искусству. Стояли две основные задачи — это подготовка будущих артистов балета физически развитыми, с красивым телосложением и хорошей координацией движений.

Не менее важной отец считал задачу обязательного изучения будущими артистами нацио­нального фольклора и быта. Анатолий Васильевич учил будущих артистов присматриваться к жизни своего народа, к его обычаям и ритуалам, к манере движения и характерной пластики тувинцев. Сам он как педагог-балетмейстер не менее внимательно изучал эти вопросы. Использовал для наблюдений каждую свободную минуту. Даже находясь в гастроль­ных поездках, он постоянно фиксировал в памяти интересующие его характерные моменты, движения тувинцев: поворот головы, наклон головы, взлет руки.

В балетную группу были приняты Н. Ажикмаа, Е. Кыдай, М. Сай-Хоо, Н. Кысыгбай, А. Сагды, С. Сарыг-оол, О. Самбын, Ф. Дубовская, Е. Харлыг, К. Намчак, Г. Севилбаа, К. Веденеева, Л. Соловьева и другие. Все они были учениками 3 — 4 класса средней школы.

Пришло решение создать концертные бригады, возглавить их руководителями отделений, отправить бригады в дальние районы и на местах отбирать способных молодых людей. В бригаду, которой руководил Р. Миронович, вошел весь его оркест­ровый класс: 2 певца, 4 танцора и чтец-декламатор. Из руководителей хореографического отделения в эту первую гастрольную поездку вошли для набора кадров балетмейстер-педагог Е. Н. Чарова и очень способный юноша — танцовщик Н. Кысыгбай, ставший впоследствии помощником А. В. Шатина. Он обладал хорошими данными танцовщика, быстро схватывал и запоминал рисунок танца, хорошо говорил по-русски, что очень помогало в работе.

Мы посетили районы Чадана, Барун-Хемчика, Бай-Тайги — это на западе, а на юге и юго-вое- токе, кроме Тандынского хошуна, добрались даже до Чыргаланды и района озера Тере-Холь, включая прииск Эми. В больших населенных пунктах — центрах хошунов — долго не задерживались, а основную работу вели на дальних летних пастбищах. Мы отправлялись на полную самоокупаемость. Это было очень увлекательно: мы никогда не знали, где будем на следующий день. Везде были люди, кото­рым было нужно наше искусство, везде нас встречали с большим радушием, везде была молодежь, среди которой — очень талантливые ребята.

Вторая группа артистов отправилась с А. В. Шатиным. И уже через полгода после поездок по районам Шатин поставил первый тувинский танец «Декей-оо». Особенности танца заключаются в том, что здесь используется музыкальный народный инст­румент лимби. Исполнительница Г. Севилбаа играла на лимби и танцевала очень красивый танец пас­тушки. Второй танец — «Юность» — был поставлен на пятерых девушек. Этот танец, задорный и рит­мичный, солировала К. Намчак. Наконец, был пос­тавлен прекрасный лирический танец «Звенящая нежность». Танцевали 7 девушек, на пальчиках рук у них были надеты звенящие тарелочки, каждая пара которых была настроена на свою ноту. Когда затихал оркестр, мелодию продолжали играть на тарелочках танцующие девушки. Это было прекрасно, поэтому и название у танца — «Звенящая нежность».

Как известно, танца, как такового, в Туве не было. Были широко распространены песенные мелодии, по четкости ритмики они могли бы быть танцевальными. Но условия жизни в юртах, чумах, в вечной тесноте к танцам не располагали. Некоторые элементы хореографического искусства были в раз­личных обрядах — камлании шаманов или монас­тырском богослужении «Цам».

«Танец орла» с древности стал традиционным в борьбе «хуреш». Это — полный силы, восторга, радости танец, исполняемый победителем. Как и шаманские пляски, он вел свое начало от древних обрядовых танцев. Когда на тувинской земле буд­дийские ламы стали основывать свои монастыри, они стали одновременно устраивать массовые рели­гиозные празднества под названием «Цам». Люди в устрашающих масках импровизировали действо, похожее на танец. С годами это исчезло.

Приехав в Туву и путешествуя по ней, отец постоянно наблюдал быт народа, изучал его фольклор. В этом вопросе ему оказал большую помощь Алек­сандр Адольфович Пальмбах. Несколькими словами нельзя описать деятельность этого человека — ученого, этнографа, энтузиаста Тувы, для которого она стала и родным домом, и раскрытой книгой. Роль его в становлении профессионального тувинского искусства, его помощь в повседневной работе, в познании Тувы огромна. Исключительная доброжелательность к новым людям в Туве, ненавязчивые советы, добрый мягкий юмор и вечный оптимизм помогали переносить все трудности дела, которое советские специалисты начинали.

Хочу процитировать несколько строк из вос­поминаний отца: «В Туву приехал, сразу почувст­вовал безграничную тишину, только ярко светило солнце, а везде — тишина, тишина и еще раз тишина. Тувинские женщины выглядели так мягко, лирически, движения у них были плавные и мягкие». Может быть, именно под влиянием этих ощущений и возникла идея создания прекрасного танца, много лет живущего среди тувинского народа. Нет в Туве человека, который не видел бы, не наслаждался необыкновенной красоты танцем, который называется «Звенящая нежность». Это особый танец.

«Когда я работал над этим танцем, постоянно обогащался чисто народными тувинскими традициями и обычаями. Колокольчики звенят в руках девочек — это я ходил к ламам и увидел у них звонкий шан и попросил кузнеца сделать такие же, только маленькие, как тарелочки, для пальцев. Эти тарелочки поют разными нотами: до-ре-ми-фа-соль-ля-си. Отсюда родилась у меня мысль о семи девочках: они должны играть по нотам, а солистка Н. Ажикмаа, прекрасно исполняющая свою партию, выразительно и артис­тично ведет роль. Каждое движение рук девочек было взято из жизни: когда их руки закрывают лицо — значит девушка стесняется и не хочет показать свое лицо», — писал в своих воспоминаниях отец. Прекрасная постановка под красивейшие мело­дии в бережной обработке Аксенова и Мироновича сейчас претерпела некоторые потери в рисунке и исполнении, но, несмотря на это, танец остается любимым танцем тувинского народа.

Кроме этих танцев А. Шатиным были созданы такие чудесные танцы, как искрометная «Молдовеняс­ка», а также белорусский танец «Полянка», украинский, русский. Это были парные танцы, первыми испол­нителями которых были Е. Н. Чарова и Н. Кысыгбай. Впоследствии Е. Чарову заменила удивительно способная Н. Ажикмаа. Именно она во всех танцах являлась солисткой общей танцевальной группы.

Вообще, если говорить о Шатине, не перес­таешь удивляться, сколько же довелось ему создать нового и прекрасного на Земле! У него, еще совсем молодого, было свое хореографическое училище и свой театр «Остров танца». И школа, и театр — все находилось в «Нескучном саду» на теперешней территории Центрального парка культуры и отдыха имени Горького в Москве. Театр находился на ост­рове (отсюда и название). Остров был окружен озером, а его сцену обрамлял занавес из фонтанов, которые били тугими плотными струями воды и были подсвечены разноцветными прожекторами. Водяная роскошная феерия.

 На берегу озера полукругом располагался зрительный зал. Все было прекрасно. Это озеро иногда становилось частью декорации какого-нибудь спектакля. К острову подплывали лодки с артистами, они выходили на берег, включались в спектакль. Все было естественно. Выпускники хореографи­ческого училища «Остров танца», став хорошими артистами балета, с удовольствием и полной отдачей танцевали в спектаклях на этой сцене. Балетные спектакли ставились серьезные: «Марко Бомба», «Красавица Радда» (по произведению М. Горького «Макар Чудра»), «Коппелия» и другие. Отец в это время встречался со многими деятелями искусства и культуры: Максим Горький, Ромен Роллан (фран­цузский писатель, посетивший в то время Москву и «Остров танца»), знаменитый композитор Борис Асафьев (с которым отец был очень дружен), компо­зитор Халатов, известная балерина Екатерина Гель-цер, Аделина Джури и многие другие.

Но началась Великая Отечественная война. Многие ученики и артисты «Острова танца» ушли добровольцами на фронт, другие стали участниками фронтовых концертных бригад, кто-то ушел в ансамбль к Игорю Моисееву. В общем, война есть война. Отец работал в Большом театре, а потом в 1942 году в ночь под Новый 1943 год мы уехали в Туву.

А. Шатин был учеником знаменитого в ба­летном мире, великолепного Горского и Ольги Нек расовой. И всю свою жизнь, вплоть до самой смерти, Анатолия Васильевича заботливо опекала и помогала советами великая балерина Екатерина Гельцер. В 1950 году отец был командирован в Корею в г. Пхеньян для организации там хореографического училища. Но в Корее началась война с американцами. Занятия по хореографии шли под взрывы бомб, которые американские агрессоры сбрасывали на мирные корейские города и селения. И несмотря на все трудности, хореографическое училище было создано, и артисты балета Северной Кореи выступали на передовой и перед мирными жителями.

В Пхеньяне в то время корейскими танцами занималась известная танцовщица Цой-Сон-Хи. У нее был свой очень хороший танцевальный кол­лектив, с очень хорошими танцами и прекрасными костюмами. Она с большим уважением относилась к отцу и всячески содействовала его работе. В 1951 году Советское правительство отозвало всех советских специалистов, работавших в Корее. Отец возвратился домой. Интересно, что позже, когда я уже закончила театрально-художественное училище и получила специальность «Художник-модельер по театральному костюму», моей дипломной работой стало создание эскизов костюмов для выступления на Междуна­родном фестивале молодежи и студентов дочери знаменитой корейской балерины, которую звали Ан-Сон-Хи.

В 1946 году А. В. Шатин организовал балет­мейстерский факультет в ГИТИСе имени Луначарс­кого в Москве. Впервые в истории искусств теория балета стала наукой. На протяжении всей своей жизни А. В. Шатин являлся бессменным деканом факультета режиссеров-балетмейстеров. Сотни его учеников из всех стран мира работали и работают в разных уголках земного шара.

Умер профессор А. В. Шатин в 1972 году в Москве от инфаркта.

Евгения  Анатольевна ВЕНГЕРОВСКАЯ-ШАТИНА

дочь Анатолия Васильевича Шатина

 

 

1. В.Ц.Найдакова "Тувинский театр", Улан-Удэ, 1999 2. "Школа тувинского танца Анатолия Шатина" //составитель Н.Б.Чаш// Тувинское книжное издательство, Кызыл, 2004 3. СЕГОДНЯ ЗАВТРА ВЧЕРА, монолог архивариуса в 12 картинах //составитель С.Мунзук//, Новосибирск, 2020