К вопросу бытования танца в Туве
В связи с возросшим интересом в современном гуманитарном пространстве Тувы к истории своей культуры, в частности танцевальной, в последнее время в качестве важнейшей задачи культурной политики Республики Тыва активно обсуждается вопрос реконструкции, возможно, утраченных форм народного тувинского танца или создания массового тувинского танца, построенного на основе тувинской пластики или создания на основе имеющегося материала такого танца, который бы тувинцы приняли как народный и который можно было бы исполнять в рамках общенациональных праздников.
Для этой цели в 2016 г. был проведен республиканский конкурс «Декей-оо». Задача не из лёгких. Для начала надо было решить какой формы будет танец – массовый, парный или сольный; какого вида – хороводный или плясовой. Здесь тоже возникало множество вопросов: должен ли тувинский танец быть похожим на бурятский ёхор или якутский круговой танец осуохай? А может, стоит оставить кадрильный «Челер-ой», который в какой-то мере уже стал «народным», прижился в Туве, имеет свою историю и исполняется людьми разных поколений на различного рода праздниках?
Какие только специалисты не приглашались на совещания в Министерство культуры, звучали различные точки зрения: от полного отрицания танца в Туве до предложений создать танец на основе изучения танцевальных традиций представителей тувинских родоплеменных групп, проживающих за пределами Тувы. С этой целью был проведён семинар для хореографов Тувы, на котором были продемонстрированы некоторые виды бия, в том числе и урянхайского. Но влияние монгольской культуры было столь очевидным, что решено было отказаться от данного варианта. Позднее договорились, что танец должен быть хороводного типа, но содержать элементы трудовых процессов, исполняемых под сопровождение народной песни. Были сделаны попытки его создания, причём в этот раз отказались от «услуг» профессиональных хореографов, прибегнув к помощи специалистов других видов народного искусства. Но и в этот раз рождение танца было отложено.
В далёком 1979 г. Домом народного творчества Тувинской АССР был проведён конкурс тувинского танца, где впервые широко обсуждался вопрос о развитии различных форм, видов и жанров национального танца. Однако, с тех пор общенационального тувинского танца, который могли бы исполнять все жители Тувы, так и не появилось. Вопрос, который на первый взгляд казался простым, на деле оказался практически неразрешимым. Неужели правы те, кто утверждают, что в Туве танца не было? Эта общепринятая точка зрения.
В пользу данного утверждения имеется большое количество документальных источников, в которых данный факт констатируется исследователями и путешественниками, побывавшими в Туве в конце XIX – начале XX века. Такого же мнения придерживаются и современные исследователи. Отсутствие танца у тувинцев подтверждается и тем, что в словарном корпусе тувинского языка нет слова с прямым значением «танец». Уточним, что речь идёт о бытовом массовом народном танце, исполняемом вне ритуала или обряда представителями различных слоев населения, пола и возрастных групп, следов которого на конец XIX века, действительно, обнаружено не было. На этом фоне парадоксальным кажется тот факт, что сегодня, и это общепризнанно, тувинский танец прочно занял свое место в современной жизни тувинцев, будучи представлен различными видами и жанрами. Однако споры о его этнической принадлежности продолжаются.
Нельзя обойти вниманием и тот факт, что во многих источниках тех же исследователей, которые констатировали отсутствие танца у тувинцев, мы находим подробные описания ритуально- обрядовых танцев шаманов, так называемого «танца орла» и танцев мистерии Цам, когда речь идёт о шаманском камлании, о борьбе хуреш и буддийском празднике Майдыр. Эти танцы и сегодня продолжают бытовать, оставаясь живой традицией в духовной культуре тувинцев. А бытование слова «сам» (производное от тибето-монгольского «чам-цам»), которым современные тувинцы обозначают танец вообще, напрямую соотносится с его ритуально- обрядовыми формами.
Для решения проблемы этногенеза тувинского танца, обратившись к специальным работам по тенгрианству, шаманизму и буддизму, мы выяснили, что через девиг (так называемый «танец орла») наиболее зримо и ярко воплощается сакральная вертикаль «Небо – Земля», сущностная для системы тэнгрианства, как древнейшей формы «небесно-солнечной» религии. В данном контексте нашел своё объяснение и излюбленный тувинскими балетмейстерами образ коня, поскольку культ коня обозначает срединный уровень трёхчленной модели мира (горизонталь), и через него осваивается жизненное пространство тувинца-кочевника.
Особенностью всех ритуальных форм танца у тувинцев стало отсутствие собственно женских танцев: девиг – прерогатива мужчин-борцов, шаманский танец в гендерном отношении нейтрален, а партии женских божеств в Цаме исполняли мужчины-монахи.
Таким образом, изучение материала показало, что различные движенческие и пластические элементы, имплицитно (т.е. не явно) присутствующие в традиционной культуре тувинцев, не получили воплощения в законченных формах народного бытового танца, а рассмотренные традиционные формы танца так и не вышли за рамки ритуально-обрядовой сферы. Скорей всего в этой сфере и надо искать те смыслы, которые должны быть заложены в тувинском национальном танце, если он претендует действительно стать народным. Как язык отражает особенности мышления народа, так и танец должен отражать нормы общественного поведения, гендерные взаимоотношения, характер, вкусы, менталитет народа, его культурные ценности и мн. др. Таким образом, задача, поставленная Правительством республики перед профессиональным сообществом, оказалась куда серьёзней, чем казалась на первый взгляд.
