Имя талантливого самобытного алтайского художника Григория Ивановича Чорос-Гуркина в Туве известно не многим, разве что любителям живописи, да тем, кто успел посетить передвижную выставку картин, привезенную с родины художника – Горного Алтая в 2015 году и посвященную его юбилею, 145-летию со дня рождения.
Между тем, несколько лет жизни художник провел в Туве и посвятил ей, ее великолепной природе, около сотни своих полотен. Но прежде чем рассказать об этом периоде жизни и творчества художника, обратимся к его биографии.
...Горный Алтай. Очень мало на земле таких мест, которые могли бы достойно соперничать с этим удивительным по красоте островком природы, возвышающимся в самом центре огромных азиатских пространств. Окутанный мифами и легендами, задумчиво стоит он на границе Центральной Азии и Великого пояса евразийских степей, тысячелетиями наблюдая за передвижениями по этим просторам то гуннов, то тюркских племен, то монгольских орд, то славянских первопроходцев. Сюда тянутся культурные нити со всего евразийского континента, здесь сошлись три мировые религии, то есть христианство, ислам и буддизм, наслоившиеся на более древнюю мировоззренческую основу — шаманскую веру.
Для живущего здесь народа Алтай живой. Горы-баатыры в эпических сказаниях у алтайцев, Беловодье в былинах у старообрядцев. Сотни лет проявлял себя вечный Алтай через богатейший фольклор обитавших в его лоне людей, но вот решил он однажды явить себя миру еще и через изобразительное искусство, вложив высокий художественный дар в дитя, родившееся на свет в селе Улала (ныне г. Горно-Алтайск) 12 января 1870 г.
Григорий Иванович Гуркин родился в семье потомков теленгитского хана Коная, представителя рода «чорос», название которого позднее Гуркин сделает частью своей фамилии.
Его семья была православной, и поэтому в 1878 году он был отдан в школу иконописи Алтайской духовной миссии, затем работал учителем в школе, продолжая заниматься художественным творчеством. В это время и произошло его знакомство с А.В. Анохиным, собирателем алтайского фольклора, который подтолкнул его к мысли продолжить обучение художественному ремеслу в Московской Академии. В Академию поступить не удалось, зато его взял в ученики прославленный русский пейзажист Шишкин, которому Гуркин некоторое время подражал, но очень скоро нашел свой собственный путь, работая над пейзажами родного Алтая.
Но Академия все же состоялась, куда Григорий Иванович был зачислен вольнослушателем с 1899 г. А затем родные края, усадьба с мастерской в с. Анос и отчетливо сформировавшаяся творческая заповедь: «...быть изобразителем красоты твоей, великий хан Алтай.» Уже далеко позади 1894 г., когда художник написал две первые свои картины и 1895 г. с его полотном «Камлание (Ночь жертвы)». «Впереди зрелое творчество, давшее основание интеллигенции утверждать — в Сибири, наконец, появился свой художник. Да, на выставках внимание понимающих в этом толк людей приковывали картины «Корона Катуни», «Озеро горных духов», «Озеро Каракол». И, по сути, эпическое произведение в красках «Хан Алтай». В этом собирательном образе родной земли мастер через суровое величие горных вершин начал воплощать свое кредо.
Не только в красках нашло оно отражение, но и в его яркой прозе. Ну что же, давайте соприкоснемся с мироощущением художника, описанными им самим. «Я как бы вижу первый день мироздания! Когда после векового мрака ты, Хан-Алтай, впервые был освещен восходящим солнцем, как загорелись тогда твои причудливые скалы и как заблистали тогда твои изумрудные ледники! Как зацвело и затрепетало все вокруг, сливаясь в одну сплошную музыку, в один нескончаемый чудный аккорд... природа ликовала... Божья песнь, как волосяная струна, прозвучала тогда и наполнила тебя музыкой природы: грохотом водопадов и шумом бурных рек. И полилась та музыка через горы и стремнины, через цветущие и благовонные долины. Взбивая пену о громадные камни, неслась бурливая красавица Катунь. Шумели водопады, окрашиваясь радугой и серебряными нитями обвивая уступы скал твоих, Хан-Алтай!»
Важным периодом в жизни и творчестве Гуркина стали революционные годы, когда создается государственное образование алтайцев Каракорум-Алтайская окружная управа, председателем которой становится художник. Как известно, в 1919 году, во время установления в Сибири Временного Сибирского правительства адмирала Колчака, Г.И. Гуркин по доносу сотрудников Каракорумской Управы, председателем которой он являлся, был арестован и некоторое время провел в Бийской тюрьме. Его обвиняли в сепаратизме, в том, что он против русских и т.д.
После освобождения, очень быстро, упаковав самое драгоценное, что у него было, – это, естественно, его картины, взяв из школы в Улале своих младших сыновей, он конным караваном отправился в Монголию, прекрасно понимая, как опасно в это время было оставаться на родине.
По воспоминаниям сына Геннадия, на границе с Урянхайским краем отца задержали урянхайцы и продержали у себя до самой весны, едва не убив. Весной Гуркин воссоединился с сыновьями, и, наняв несколько верблюдов, поехал в глубь Монголии, в Улангом, а затем – в затерянное в горах местечко Улясы, где можно было добыть пищу, охотясь на диких зверей и найти дрова, чтобы не замерзнуть от холода. Этим занимались сыновья, сам Григорий Иванович не терял времени даром – продолжал заниматься живописью, используя захваченные с собой холсты и краску.
Осенью 1921 года в Улангоме появился сводный отряд красных партизан под командованием Сергея Кочетова, с которым семья Гуркиных решила выехать из Монголии в Туву. Вместе с ними выехал русский колонист в Монголии Алексей Бурдуков, в будущем известный ученый-востоковед, который через год, когда Гуркина вновь арестуют, теперь уже в Туве, по подозрению его в связи с белым генералом Кайгородовым, будет писать Иннокентию Сафьянову: «Должен сказать, что не знаю его деятельности на Алтае, но с приходом в Монголию он жил очень нуждаясь, и ни в каких авантюрах Кайгородова не принимал участия. В беседах он выражал лишь одну заботу, как ему сохранить от гибели его картины, которые он бережно провез через все горные тропы и хранил их, как свой единственный глаз».
Когда невиновность Григория Ивановича была доказана, он возвращается к сыновьям, которые в это время находились в селе Атамановка, куда семья прибыла еще в октябре 1921 года. Это село в настоящее время носит имя командира партизанского отряда Кочетова. Работали в местной школе учителями, потом, по воспоминаниям его сына Геннадия, когда красные разбили армию генерала Бакича, учителями назначили военнопленных, а семья Гуркиных, для того, чтобы приобрести средства к существованию, занималась крашением дуг и т.д.
В 1923 году Гуркины переезжают в город Красный, где получают более достойную и лучше оплачиваемую работу: пишут декорации для постановок в Народном доме, по заказу министерства торговли делают экономическую картограмму Урянхайского края.
Очевидно, в это время Григорий Иванович познакомился и подружился с семьей Михаила Иннокентьевича Сафьянова, работавшего в то время в г.Красном торговым представителем. И, несомненно, Михаил Георгиевич как мог помогал алтайскому художнику и его семье выжить в те нелегкие времена, находя для них государственные заказы, такие как эскиз диорамы Танну-Тувинской республики и экономическую картограмму Урянхайского края.
В благодарность за эту помощь Гуркин дарит семье Сафьяновых четыре своих прекрасных пейзажа, написанных именно здесь, в Туве, а одну картину он пишет по заказу Михаила Георгиевича.
Всего в Туве Гуркиным сделано около сотни изображений тувинского пейзажа, и большинство из них можно поделить на несколько тематических циклов, два из которых наиболее часто встречающиеся, это «Озера Тувы» и «Енисей». Представители этих циклов присутствуют в небольшой коллекции семьи Сафьяновых.
В 1925 году Григорий Иванович возвратился на родину, там ему были устроены две выставки: сначала в Новосибирске, а затем в Москве, где свой восторг творчеством самобытного алтайца высказал нарком просвещения Луначарский.
И печально известный 1937 г. На шестьдесят седьмом году жизни репрессивный режим нанес художнику смертельный удар, попытавшись также вычеркнуть его имя из людской памяти. Но тщетно, история со временем все расставляет на свои места. Режимы уходят, творцы остаются.
«Все вокуг первобытно, грандиозно и величаво: могучим кольцом раскинулись и ушли в беспредельную даль горы. Мягкие линии сдвинулись одна за другую, смешались в лабиринте очертаний и замкнулись в неуловимой дали воздушной лазури. Какой везде простор и какая мощь!... Это ты, заколдованный..., царственный Алтай!... Это ты окутался туманами, которые как мысли, бегут с твоего могучего чела в неведомые страны... Это ты, богатырь, дремлешь веками, сдвинув свои морщинистые брови, и думаешь свои заветные добрые думы... И вот, среди этого могучего заколдованного царства, среди величественной природы, среди громад голубых гор, среди дремучих темных лесов, по нежным, благоухающим цветами долинам, по золотому дну Алтая, течет изумрудная река — красавица Катунь. Глубоко врезалась она в самое сердце Алтая между ущелий извилась голубою лентой. Бурная, неугомонная, крепко прижалась она к груди великана и стремительно, с шумом, течет впереди... И нет, кажется, никакой силы, могущей остановить ее течение, нет преград ее стремлению и могучему бегу... Г.И. Чорос-Гуркин».
Список литературы, иное: Т. Е. Верещагина, заведующая Историко-краеведческим филиалом имени Сафьяновых Национального музея Республики Тыва в городе Туран Пий-Хемского кожууна, г. Туран.
А.С. Суразаков, «Г.И. Чорос-Гуркин», каталог.
